– Ну да! Это дело слуг, а лорды до такого не опустятся. И если сам маркграф… это неслыханная честь и… благоволение.
– Значит, – спросил он упавшим голосом, – Господь придумает что-то другое?
– Барон выполнял мое поручение, – сказал я люто. – Отвечаю за его слова и поступки я! Потому… потому… хорошо же, этот королишка получит ответ!
Я ощутил, как ко мне стремительно приближается нечто огромное и горячее, но оглянуться не успел, огромное черное чудовище сбило с ног и прижало к земле, удерживая могучими лапами и горячим, как разогретая на солнце глыба металла, телом.
– Да какая разница! – заорал я. – За ворота!.. Прочь из города!.. На Гандерсгейм стальным клином! Сколько я в столице? А уже оброс мхом, покрылся плесенью и завяз в паутине!
Его кожаный жиппон весь расшит бисером, ровными такими линиями, что красиво изламываются при любом движении. Даже двойной стоячий воротник по торцу украшен этими крохотными застывшими капельками божьей росы, из-за чего его умное лицо постоянно в обрамлении благородно сияющих без всякого наглого блеска чудесных капелек света.