Он шатался, поворачивался ко мне, я увидел искаженное болью лицо и непонимающие глаза.
– Слишком размыто, – заметил он холодно. – Поконкретнее, пожалуйста.
Придворные появлялись и так же неслышно исчезали, даже стены пропахли духами и притирками. Меня одели, обули, затянули ремнем, только что не взнуздали, повертели перед зеркалом в стене, где я изволил одобрить то, что мне показали, после чего двинулся, как большой гусак во главе стаи гусей, на выход.
– Как вы так скоро? – сказал я. – Я сам только вчера из Брабанта!
В замке зажгли свечи в залах и масляные светильники в коридорах и мелких службах, заметались темные тени, слуги выкатывали из подвала бочонки с вином, повара сбивались с ног, торопливо готовя кушанья для пира приехавших рыцарей.
Она повела руками, и вокруг нас возник рассеянный, по-женски мягкий свет, раздвинулся на несколько шагов, но, конечно, дальше его не хватило.