Это — или нелепое, безрассудное мужество — или тут было что-то еще непонятное мне.
Руки ослабели, разжались. Талон выпал из них на стол. Она сильнее меня, и я, кажется, сделаю так, как она хочет. А впрочем… впрочем, не знаю: увидим — до вечера еще далеко… Талон лежит на столе.
За тем же самым столом я пишу сейчас. Уже позади эти десять — пятнадцать минут, жестоко скрученных в самую тугую пружину. А мне кажется, что вот только сейчас закрылась за ней дверь, и еще можно догнать ее, схватить за руки — и, может быть, она засмеется и скажет…
Нелепо опрокинутый, подвешенный за ноги, я молчал, весь полыхая от стыда.
— Дальше, дальше! И торопитесь. Там ждут другие.
— Ты не понимаешь — I, ты не понимаешь, что значит, если он или кто-нибудь из них — здесь.