— Да нет. Далековато сидел. Да и из твоих объяснений не понял нихрена. Что за генератор? Да и зачем немцы для его запуска?
— Двужильный ты что ли! Даже не вспотел! Давай свои вопросы — постоим, поговорим, и я заодно малость оклемаюсь.
Сильно пересечённая местность и большое количество груза, заставляло бойцов передвигаться челночными рейдами, пять километров с ранеными, устроить их — потом рейс назад, забрать оставшееся оружиее и взрывчатку. В итоге в конце светового дня из солдат было выжато всё, включая пот и волю к жизни. На небольшую лесную полянку, где под охраной молодого радиста разговаривали уже немного оклемавшиеся командиры, старшина вывалился с буквально висящим на плече языком. Впрочем, это не помешало ему почти полностью перестать дышать при первых звуках услышанного разговора.
Перемещение всего барахла вместе с бойцами заняло порядка полутора часов. Поэтому к банным процедурам приступили уже почти в полдень. Поговорив со старшиной, договорились использовать для собственных нужд только два куска мыла, а остальное использовать, как обменный фонд для торговли с селянами. Воткнув тесак в дерево, я повесил на него лук, колчан и продолжил раздеваться, слушая восторженные вопли, с которыми ребята с разбегу прыгали в реку прямо с обрыва. Рядом сидело боевое охранение в виде старшины с МГ, осторожно осматривающего окрестности. С ним договорились очень просто — после помывки я его заменю и в свою очередь посторожу ребят. Раздевшись, я медленно вошёл в воду, чёрт его знает, как новое тельце отреагирует, вдруг с удержанием на воде проблемы будут, развязал шнурок на волосах и принялся с наслаждением намыливать свою гриву…
— Это вот… Баба-Яга… ну…командир звена авиаподдержки нашего отряда… имеет богатый опыт уничтожения стратегических объектов противника в глубоком тылу.
— Ладно — догховоримся следующим образом — бежим вперёд с рассвета до десяти часов утра — потом стоянка, еда и поспать — в четыре часа вечера бежим дальше, до тех пор, пока ты не станешь спотыкаться.