Застывший в небе прожектор луны безучастно освещал эту безымянную топь, затерявшуюся в глухих белорусских лесах, серебрил верхушки деревьев, кустов, пряди травы и отражался в широко раскрытых от ужаса зрачках уже совсем не радующегося своему любопытству хуманса.
Прокравшись через кусты, я, сняв очки, выглянул из них и увидел следующую картину — на маленькой полянке горел костерок, на краю которого, была установлена банка тушёнки с уже обгоревшей этикеткой, рядом валялся какой-то мешок, а по другую сторону находился сидящий на корточках парень деревенского вида. В кирзачах, хэбэшных выцветше-зелёных брюках и с голым торсом.
Маленький хвостик, периодически отмахивающийся от слепней и капельки «боеприпаса», ещё свежие и не застывшие, доказывали, что я нашёл этого долбанного партайгеноссе. В молодом березняке стоял громадный лось и с видимым наслаждением точил зелёную, сочную листву, периодически закусывая пучками травы, вырывая их чуть ли не с корнями.
Так что надо быть поосторожнее и по возможности точнее просчитывать свои дальнейшие действия, а не надеяться на русский авось. Тем более мне он теперь может и не помочь.
— Почему не получилось? Все получилось! Заработал источник. Вон во мне сейчас магии ― что только из ушей не льется.
— Большой жизненный опыт? — Да не смеши меня! Ну сколько тебе, лет двадцать пять, тридцать? На больше не выглядишь и опыт партизанской деятельности — года два — причём в твоём мире, с вашей магией и драконами. А тут всё серьёзнее.