Гусев, что очень радовало, был готов поддерживать все начинания. Убить Пучкова, найти и доставить сюда Нахтигаль, хоть из Берлина, и вообще, как говорил Карлсон, быть родной мамой. Я пришел в восторг оттого, что у меня есть такой друг, и, потрендев еще с полчаса, окончательно вырубился. Последней мыслью была совершенно трезвая о том, что, кажется, наговорил много чего лишнего и, кажется, разобраться с Хрущевым мне завтра – не судьба…