В смысле, в штабе Первого Украинского. Там своим маршалом гордились и пересказывали этот эпизод даже с гордостью – мол, как наш командир этого салабона Черняховского на место поставил. Дескать, крут наш маршал настолько, что может, как хочешь, строить остальных командующих фронтами. Да что там фронтами – даже товарищ Сталин к нему всегда прислушивается!
– Буду. От вашего Гаусса просто воняет деньгами и интригами. А я человек прямой, вы же не забыли. – Я подмигнул Гельмуту. – И как солдат с солдатом готов разговаривать только с вами.
– Эй, паря! – И дождавшись, когда я повернусь, продолжил: —Смотри, мазурик, попадешься на воровстве, не посмотрю, что ты такой душевный. Мигом в лагерь спроважу.
– Я сам не представляю, что с ней произошло и чем было вызвано такое поведение. О ее железном характере легенды ходят, а тут вдруг такое. Хотя женщина на войне… сами понимаете… Может, это был запоздалый нервный срыв? Ведь она служила в госпитале на Восточном фронте, а что там творится, вы хорошо осведомлены…
– Да вы что, вообще нае… – Я замялся, подбирая слово.
– Да при чем тут угодливый изгиб! Я ведь про другое!!