– Так вот… вот это, – он нарисовал еще один прямо-угольник, – мина с радиовзрывателем.
– Товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга, есть один вопрос – и давно вы меня вели?
Сначала Гальдерих толкнул речугу, в которой выражал радость оттого, что эти переговоры вообще состоялись, и выразил надежду на то, что делегаты сумеют прийти к соглашениям, устраивающим обе стороны. Потом высказался Артем Сергеевич. Он почти повторил слова генерала, но, по-моему, более красиво. Дальше стороны начали потихоньку прощупывать позиции друг друга. Фрицы осторожно интересовались суммами репараций и по каким критериям мы будем составлять списки военных преступников. Грозит ли Германии полная советизация или, может, все обойдется малой кровью. Что будет с частной собственностью? И насколько широко в бывшем Третьем рейхе будет актуальна идея «экспроприации экспроприаторов»?
– А если в штабе никакого третьего не видели, какие действия предлагаешь?
– Тогда особо голову ломать не будем. Сегодня пробуем сыграть. Не выйдет – ждем, когда Бергман от своего перитонита отойдет. Получится с бабками – завтра уже «растает в далеком тумане Рыбачий».
Готово. Поплыл морячок… Глядя на меня расширившимися глазами и не пытаясь вытереть бегущую из ранки под глазом кровь, он, захлебываясь, рассказывал, что четыре дня назад встретил своего однокашника. Тот на берегу служит и при встрече проставился «Кайпиринхой». Так называлась премерзкая на вкус египетская водка. А досталась ему эта бутылка от еще одного знакомого, который выиграл ее в карты, польстившись на экзотику. Третий, у которого был выигран пузырь, говорил, что это презент от офицера из африканского корпуса. Причем получил он этот презент на вокзале в Тирасполе.