– Знаешь, – улыбнулась Тамара, – когда Гриши не стало, я весь первый год думала о том, что больше никто никогда не скажет мне, как сильно меня любит. И только через год я спохватилась. Поняла, что мы горюем не о человеке, который ушел, а о себе. Ты права, тому, кто ушел, не плохо, не холодно, не голодно, не больно и не страшно. А вот нам, оставшимся, и больно, и горько, и страшно, и одиноко. Мы не покойника на самом деле оплакиваем, а себя, оставшихся без него.