Однако на следующее утро, в субботу, выяснилось, что ехать за обновками, в сущности, некуда, одежда во всем разнообразии ассортимента продавалась на вещевых рынках, где был весьма высок риск нарваться на подделку или на низкое качество товара, а бутики, в которых продавались бы настоящие фирменные вещи, в Москве только-только начали появляться, и было их совсем мало.
Денис повторил, на этот раз чуть более уверенно.
– Любочка, давай чайку попьем. Ты ведь не торопишься? – Головин с надеждой посмотрел на дочь.
– У тебя есть другие варианты? Леля придет с минуты на минуту, к ней в комнату его точно нельзя положить. Родислав Евгеньевич тоже скоро придет, так что и в большую комнату твоего папу определить нельзя. И на кухне оставить нельзя, мне нужно ужин готовить и всех кормить. Так куда же его девать?
Люба поняла, что речь идет о том разговоре насчет Лизы и ее детей, после которого Родислав был сам не свой, думал, что потерял друга, и Любе пришлось ехать домой к Бегорскому и принимать удар на себя.
– Ваше здоровье – это мой капитал, – повторял он. – Если вы будете здоровы, если ваши недуги будут вовремя выявлены и быстро излечены, я сохраню свои деньги. Я не благотворитель, я – бизнесмен и деньги считать умею. Мне гораздо выгоднее оплатить ваши страховки в хорошей поликлинике, где вас будут ежегодно обследовать, чем потом выплачивать вам зарплаты, которые вы не заработали, потому что болели.