«Буду, – отстраненно думала Люба, поворачиваясь на бок. – Сейчас придет Родик, ляжет рядом со мной спать, и я буду умницей. Хотя какая теперь разница? Все равно я умру, и уже не будет иметь ни малейшего значения, была я умницей или нет… Значение имеет только одно: Родик сказал, что любит меня. Сказал в первый раз за все… сколько?… Пятьдесят лет знакомства. Даже пятьдесят один. Он никогда не говорил мне этих слов, даже когда мы впервые были близки, даже когда решили пожениться, даже в день свадьбы. Даже когда я рожала ему детей, он мне этого не говорил. Как-то так сложилось, что не говорил. А мне так хотелось, чтобы он сказал. И вот он сказал. И я теперь не знаю, что с этим делать. Еще час назад я думала только о том, что, когда меня не станет, некому будет заботиться о нем, и все мои мысли крутились вокруг того, как сделать его жизнь более удобной, более комфортной без меня. Я знала, что жизнь без меня для Родика неудобна и сложна, и старалась по мере возможности ее облегчить. Я была уверена, что он давно уже меня не любит и не станет страдать, когда я уйду. Он испытает облегчение. А теперь что мне думать? Если он действительно меня любит, как же больно ему будет, когда я умру! И тут я уже ничего не смогу сделать. Я никак не могу ему помочь. Я ничем не могу облегчить его страдания. Мне теперь нельзя умирать, мне нужно жить как можно дольше, чтобы Родик не страдал и не мучился. Мне нельзя умирать… Завтра приедут Денис с Юлей, а три дня назад у нас был Андрюша… При чем тут Андрюша?.. Мысли путаются… Я не могу сосредоточиться… Коля, мама, папа, Бабаня… Мне не хватает воздуха, я не могу сделать вдох… Родинька… Я куда-то падаю, падаю, падаю…»