К счастью, Родислав вернулся совсем трезвым – его важный гость оказался яростным поборником здорового образа жизни и не пил ничего, кроме минеральной воды и зеленого чая. Родиславу пришлось соответствовать.
В ней снова поднялась волна раздражения и ненависти, и Люба, чтобы успокоиться, прикрыла глаза, откинулась на спинку кресла и несколько минут просто слушала фортепианный этюд Скрябина. Этюд по интонациям напоминал ей отчаянные рыдания, успокоиться не удалось, и Люба горько расплакалась.
– Нет, про самый конец не надо, но так, в общих чертах, а? – жалобно попросил Камень. – Раздразнил ты меня этим Кириллом. Скажи хотя бы, как Аэлла к нему относится?
– Ну а то! За работу я Дениске хорошо заплачу, он давно уже подрабатывает написанием программ, но это так, по мелочи, а я дам ему достойный заработок. И в дальнейшем положу хорошую зарплату. И Юле тоже. Я заберу их в Томилин, дам жилье прямо в усадьбе, да такое, о котором они в Москве и мечтать не могут. Пусть живут и работают, пусть детей рожают.
– Не буду. Ты взрослый человек, сама решаешь, с кем и когда тебе спать. Но ты записала Костику отчество «Сергеевич», значит, была уверена. Или как?
– Но ты же сказал, что на нее мальчики внимание все-таки обращают, – заметил Камень.