— О, да ты серьезная девчонка! — медленно протянула воительница, задумчиво потирая подбородок. — Кажется, ты и впрямь готова… Слушай, мне это нравится. Клянусь моим луком, я прикончу тебя в любом случае, и здешние заплечники не коснутся тебя своими лапами. — Тубала сбросила с плеча лук и колчан, усевшись прямо на каменный пол рядом с решеткой. — Но, может, все-таки расскажешь?
А Серый уже вовсю крутил свой длинный меч. Клинок ломал тонкие сабли, точно бревно — тростинки. Но даже оставшись с бесполезными обрубками, воины Хенны не отступали, и тогда меч разил — безжалостно, беспощадно, насмерть, вспарывая кольчуги и снося головы… Пятеро нападавших погибли прежде, чем успели понять, что происходит.
— Спасибо тебе, старый друг, — негромко произнес Олмер. И глаза его вновь стали глазами простого смертного человека. — Неужели ты верил все эти годы?..
Во-первых, какой-то «повели…» — ясное дело, «повелитель». Причем его окружение говорило на понятном Фолко языке — в видении он казался Всеобщим. Если все услышанное — правда, то получается, что попытки хоббита заглянуть за кулисы творящегося в Средиземье действа не остались незамеченными. Воображение тотчас нарисовало Фолко мрачную толпу древних старцев в черных мантиях, размахивающих иссушенными временем руками, потрясающих посохами — и на высоком троне мрачного, как туча… кого?
— Ты о чем, отец? — Оэсси заглянула ему в глаза. Санделло заметно помрачнел.
А войско, ты прав, должно вернуться. Будет войско — и остальное появится.