— Ну что, нас опять начнет водить, как тогда? — проворчал Малыш. — Вот уж меньше всего хотелось бы снова плутать по этим корням и корягам!
— А может… — тихонько шепнула Эовин Серому, — может, всех харадримов… их же стрелами… да и бежать?
Но с ней, видевшей его таким, как сейчас, — никогда. И поэтому он откупается от нее, предлагая высшую цену, какая только по силам смертному человеку. Не жизнь свою — что жизнь! Случается, даже жалкий трус, черпая силу в собственном страхе, погружает в себя кинжал — нет, он отдаст то, что требует железной воли, великой силы и неописуемой жестокости; то, за которым — ярость и гнев Валар.
— Как, как… — проворчал Фолко, падая на кровать. Волнами накатывала усталость, горели глаза, словно их обожгло неистовое сияние загадочного иномирового огня. — Видел я… нечто. Вот послушайте…
Он увидел отряды всадников Рохана, бьющиеся друг с другом, — и впился зубами в ладонь, чтобы не закричать. Над Дунхарроу поднимались облака дыма, войско стояло под стенами Хорнбурга…
— Да погодите вы! Если Вингетор не пошел в поход, то это значит, что он отправил кого-то вместо себя! — вмешался обиженный Рагнур. — Правду сперва узнайте, а потом уж судите, почтенные!