Назревала кровавая схватка. Еще чуть-чуть — и сорвутся первые стрелы.
— Я не знал недовольных, — мрачно отозвался горбун. — Еще задолго до того, как мой господин нашел одно их тех темных колец, он уже был предводителем Вольных Отрядов. Из других люди бежали. Бежали в наш…
Ночь выдалась кошмарной. Посланник не сомкнул глаз. Мрачный и угрюмый, он поднял невыспавшихся, злых гребцов.
— Но вы сами не больно-то о них вспоминаете, — парировал Олмер. — Нет, люди теперь живут так, как считают нужным. И если они склоняются ко Злу — это их зло. Им некого винить, кроме самих себя. Ежели они склоняются к Добру — не думай, мой добрый хоббит, я знаю, чем они отличаются друг от друга, — так вот, это добро стократ ценнее, чем внушенное кем бы то ни было со стороны — эльфами, Валар или волшебниками…
Незнакомка была очень молода, быть может, лишь на два или три года старше Эовин. Пришелица казалась смуглой, но это был загар, а не природный цвет кожи. Дугой выгнутые гордые брови, точеные скулы, острый подбородок — она легко могла сойти за рожденную в Рохане или иных северных землях.
Алый мотылек исчез. Вместо него появилась крошечная движущаяся картина: ночь, звезды над лесом, темный, уходящий к самому небу склон и высокая фигура Старого Энта, аккуратными и медленными движениями ставящая один за другим запечатанные кувшины.