— Она ж влюблена в тебя по уши, — прошептал гном на ухо хоббиту. — А коли так — дело серьезное. Роханских дев не знаешь? В реку бросится, утопится, к хазгам в лапы попадет, а от своего не отступится!
Камень отозвался тотчас. С одной из его граней сорвалась слепяще-белая молния; яростный огонь в мгновение ока охватил тело Наугрима, превращая его в пепел, не оставляя ничего, даже мифрила и стали доспехов. Огонь пожирал землю; прикрываясь руками от нестерпимого жара, все отступили подальше — все, кроме Фолко и самого Орлангура. Вместе с телом Черного Гнома обратились в пепел тела посланцев Валинора и Миллога со псом…
Не сразу, но совместными усилиями гномов все же удалось уломать.
А взор хоббита скользил все дальше и дальше, и он видел бушующие океаны подземного пламени — мрачного, алого, гневного. Древней ненавистью ярились его волны — казалось, они до сих пор хранили в себе боль и гнев Мелкора.
«Взгляни на север. Направь свои взоры ко мне».
— Что делать… — рыбак вяло пожал плечами, — сколь выловилось… Ты что же, все сейчас и заберешь, Миллог?