В сотне Серого никто не дрался за скудный паек, не чинил насилия над женщинами, как в соседних отрядах, — немолодой уже вожак странным образом поспевал всюду. Эовин оставалась цела и невредима только благодаря ему.
Хенна, Хенна, Хенна… На него снизошло просветление…
— Ты — не кукла. — Фолко дружески положил ему руку на плечо. — Ты — не кукла, и мы все — тоже… Но коли этот костерок не загасим — неминуемо друг дружке в горло вцепимся… если только не хватит сил покончить с собой раньше.
— Но ведь мы не завтра же выступаем, — возразил Эодрейд. — Армия останется в Хорнбурге. Я буду ждать вашего возвращения, потому что без Морского Народа справиться с врагами куда как нелегко.
— Болтал он тут в последнее время много ерунды какой-то. Будто видит огонь за горами, свет нездешний, что вот-вот прольется, и враги наши тогда на нас снова войной пойдут не праведной и всех до единого перережут… Чушь, да и только. Верно, к старости из ума совсем выжил.
— Иншах’кр эрмон’в, Сатлах! Воины прошли мимо. Серый тяжело вздохнул, гордо расправленные плечи его внезапно ссутулились — он в один миг словно бы постарел на много лет.