Тубала рванула подвешенный справа от седла длинный серый сверток. Миг спустя на свет появилось настоящее стальное чудовище — так что даже видавший виды горбун присвистнул.
— Так девчонку и ты знать должен… — проворчал Торин.
— Если ты думаешь, что я боюсь смерти, — то сильно ошибаешься. Кому суждено вернуться к жизни в собственном теле и с собственной памятью, не страшится гибели. Не думай, что я не уважаю твое мужество. Если бы мы хотели, то продолжали бы следить за тобой — и ты, смею уверить, так ничего бы и не заподозрил — но я не хочу враждовать с тобой. В знак добрых намерений я расскажу тебе все, что знаю, — надеюсь, ты оценишь.
— Да, и пироги! — Голос ее зазвенел от чудом сдерживаемых слез. — Потому что без пирогов хуже, чем с ними!..
На следующий же день в Умбаре говорили только о нем. Об Олмере Великом, покорителе Запада. Об Олмере Сильномогучем, вырвавшемся из лап самой Смерти. Кое-кто не верил, но слишком много танов и простых эльдрингов знали Вождя Эарнила в лицо. В охватившей Умбар сумятице никому не было дела до хоббита, двух гномов, юной золотоволосой девушки да смуглолицего кхандца, оставшегося с ними, несмотря ни на что.
— Что ж, давай. Я держу путь в Дальнее Захарадье. Припасов мало, еду добудем охотой. Готова?