Вингетор заговорил, обращаясь к пленнику, на странном, полном щелкающих звонких звуков языке.
— Я не стану говорить с тобой, эльф, — донесся ответ. — Это мое последнее слово. Ты не получишь ни меча моего господина, ни моих слов о том, куда и зачем я направляюсь. Я сказал. А теперь хочешь убить меня — давай! Но помни: даже эльфийская стрела не в силах свалить старика Санделло в один миг. Кое-что я сделать успею…
— Дай руку, Эовин, — негромко произнес Фолко. Он чувствовал: в подземелье начинала копиться душная ненависть. Кто-то здесь очень сильно ненавидел его, Фолко Брендибэка, — и это ему совсем не нравилось.
Меж деревьями открылся просвет. Перед всадником расстилался роскошный луг, а в дальнем конце его над зеленым разнотравьем медленно поднималась зыбкая серая тень.
За десять дней горбун одолел весь Харад, оставив по себе долгую память.