Они бежали со всех сторон — кто-то даже вломился в кусты, с яростью рубя их саблей, точно злейших врагов. Человек семь одновременно оказались возле Серого и Эовин.
Казалось, он бредит. Голова моталась из стороны в сторону, лоб блестел от внезапно проступившего пота. Превозмогая страх, Эовин коснулась горящей щеки Серого — так и есть, весь в жару. Что же теперь делать? В степи, в родном предгорном лесу девушка не растерялась бы, она знала десятки трав — и полезных, и от равных…
Они атаковали в полночь, когда унылая зимняя луна освещала испятнанные пожарами кварталы тхеремской столицы. Внезапно распахнулись городские ворота, а со стен вниз полетели десятки, сотни веревок и веревочных лестниц. Санделло атаковал не в сомкнутом строю, а в рассыпном, и каждый сражался как бы сам по себе…
— И… где же твоя цель? — Фолко смотрел прямо в глаза горбуну, невольно вспомнив, что в свое время они были непримиримыми врагами и что брошенный рукой Санделло метательный нож едва не отправил хоббита на ту сторону Гремящих Морей…
— Так ты что же, согласишься с этим безумием? — высоким голосом выкрикнул Брего, от волнения обретший вдруг небывалое красноречие.
— Что тебе надо, невысоклик? — Рык тана, наверное, заставил бы разбежаться в ужасе стаю голодных волков.