Санделло первым рванулся к реке, едва успев вскинуть на спину увесистый тюк. Его меч рубанул по ременному поводу коня — но увести лошадь с собой ему уже не дали. В круп скакуну вонзилось сразу несколько настоящих, острых стрел, животное встало на дыбы, заржало — и вырвалось. Даже всей силы горбуна не хватило, чтобы удержать могучего жеребца.
Рана Торина, по счастью, оказалась хоть и обильно кровоточащей, но все же неопасной, однако лоб его, похоже, оказался навеки изуродован. Хитрое сабельное лезвие отчего-то не рассекло, а разорвало кожу, обнажив кое-где кости черепа. Могучий гном с трудом доковылял до корабля Фарнака и только там позволил себе свалиться в забытьи.
…Они шли по утоптанной дороге. Фарнак, Вингетор, Рагнур, Фолко, Торин, Малыш, Санделло и Тубала — да еще десяток эльдрингов покрепче, отобранных самолично танами. Остальным любезные хозяева предложили пока подождать на кораблях, — правда, к пристани тотчас стали подкатывать телеги со снедью. Разумеется, к ней никто не спешил притрагиваться — мало ли что послы сами попробовали! Может, специально помеченные куски были…
Площадь с двумя кострами. Толпы стражников заполнили все вокруг. Начал тревожно озираться Малыш — и Фолко заметил, как рука Маленького Гнома легла на эфес.
Так думал хоббит, стоя возле печальных волн Последнего Моря.
…Последнее, что помнила Эовин, — взметнувшиеся со всех сторон занавесы гудящего пламени. Нестерпимый жар опалил лицо и руки… от боли она тотчас повалилась в обморок, не успев даже испугаться или подумать о смерти. А когда пришла в себя, уже настал вечер. Огонь уступил в битве дождю, поле брани превратилось в покрытое засохшей грязью кладбище.