Скиллудр выжидал не зря. Он бил не наугад, а насмерть. Палуба «Скопы» окрасилась кровью, раздались крики раненых. Бойцы Фарнака и Вингетора ответили — никто не посмел бы назвать их трусами. Их стрелы разили так же метко, как и у Скиллудровых лучников, — но шансов выстоять в бою с десятикратно сильнейшим противником у «Скопы» и «Змея» все равно не было.
Кхандец безошибочно вывел отряд на побережье. Гномы с оглушительным ревом — откуда только силы взялись! — преодолев исконную неприязнь своего племени к воде, ухнули в волны, едва успев сбросить с себя доспехи. Одежду же оставили — даже хоббит, пространствовав с Торином и Малышом добрый десяток лет, никогда не видел тангаров нагими.
— Надеюсь, у него достанет ума остаться в стороне, — ехидно заметил Саруман.
— Если бы я хотел, ты был бы уже мертвее этого Камня! — повысил голос Форве. — И ты это отлично знаешь.
Фолко молча и не теряя времени проткнул насквозь еще одного степного воина. Тяжелые стрелы били его в грудь и живот, пара лязгнула по забралу.
И мало кто знал, что взор горбуна так же остр, как и в дни молодости. Что руки его, ни единого дня не знавшие праздности, с легкостью разогнут подкову, свернут трубочкой монету, завяжут узлом гвоздь; что метательный нож попадает в узкую прорезь шлема с двадцати шагов; и что за десять лет, минувших после гибели Олмера, горбун Санделло ни разу не был побежден.