На востоке всходило солнце. Было раннее утро следующего дня.
Пустые доспехи и плащ остались лежать там, где его сразили, а сам он был заброшен далеко на восток и там рухнул на землю, точно так же, как и его собратья несколькими днями позже.
В небе над их головами, еле различимая сквозь ветви, косо пронеслась к земле небольшая черная точка. Ее можно было бы принять за птицу, но Фолко хорошо знал, что с птицами это существо имеет общего только крылья. Улаг снижался, отыскивая кого-то западнее, на всхолмленной равнине, упирающейся своим восточным краем в лес, который служил убежищем для хоббита и его спутников.
«Ну что ты там можешь увидеть?.. Серый обруч, ничего больше! Не глазами, видать, смотришь…»
Зал был почти пуст, пуст был и высокий трон, однако по его бокам стояли двое стражников; в стоящем на ступенях тронного возвышения черном каменном кресле — наверное, том самом, в котором сидел когда-то Дэнетор — их ждал Этчелион Итилиэнский. Он был высок, как всякий истинный Нуменорец благородного происхождения, но редкие для этого народа золотистые волосы выдавали в нем роханскую кровь. Его нельзя было назвать ни старым, ни молодым — могучий воин в полном расцвете сил тела и разума. Его темно-зеленые одежды украшал герб — в одной половине гондорское Белое Древо и Семь Звезд, в другой — скачущий в светло-зеленом поле белоснежный конь, а вокруг вздымались окутанные огнем горы. Рядом с герцогом стояли еще несколько молодых нобилей.
Сущность — и Ничто, Пустота — и Содержание, лишенное Формы. И Черных Гномов поразил непереносимый ужас, и они пали, лишившись чувств и сил.