— Знания, как управиться с новоявленным Копьем Тьмы, — без обиняков заявил Фолко, и в который раз за время своего странствия они с гномами, перебивая друг друга, повели свой рассказ…
След Вождя вел их прямо к заметной даже отсюда глубокой и широкой седловине между двумя массивными горами, расползшимися подобно хорошо пропеченным караваям. Их острые скалистые вершины почему-то особенно привлекали внимание Торина и Малыша, которые ожидали некоего таинственного, одним им ведомого, знака. Фолко, справедливо почитая себя не менее зорким, тоже старался как мог, но его взорам открывался лишь сглаженный вековой работой воды и ветра скальный профиль, хаотическое нагромождение все еще заостренных каменных пиков.
Обычно Отон был очень осторожен в разговорах; половинчик оставался тайным лазутчиком, очень много знающим и состоящим с Вождем в каких-то неясных отношениях; подозревая особую преданность хоббита Олмеру, Отон долго ничего не рассказывал сам; только в последнем их разговоре у него прорвались горькие слова: «Ох, меняется Вождь, и странно меняется, помяни мои слова, половинчик, я знаю его очень давно…»
— Малыш прав, — поддержал друга хоббит. — Олмер не замедлит с ответом, мы теперь для него — что кость в горле. Надо уходить.
К моменту описываемых в «Кольце Тьмы» событий дорвагские племена жили в народоправстве, но раздробленно. Объединить их (да и то ненадолго) могла лишь внешняя угроза, подобная вторжению Черного Истерлинга или же более поздняя, когда к дорвагским лесам вплотную подступили железные полки возрожденного Гондора.
И Фолко решился. Хотя внутренний приказ был внятен и четок — «Не надевай его! Ни в коем случае не надевай!» — ждать и искать какой-то иной путь к спасению Фолко уже не мог. Он вздохнул и решительно надел Кольцо на палец.