Они вернулись к разговору о событиях прошлого года. Герет рассказывал о тяготах перехода через снежные пустыни Фородвэйта, как немногочисленные поселяне отказывались добром отдавать зерно и сено, как разбегались по лесам при их появлении — и как они охотились за жителями тех мест, и как заставляли указывать тайники с зерном, как поджигали починки и заимки в отместку за вынесшиеся из темноты меткие охотничьи стрелы, и Фолко вновь уловил с трудом подавляемую гномами ярость.
— Погоди, сейчас все узнаем, — успокоил его Торин.
Однако это длилось недолго. Сила, обладателем которой он был, быстро справилась с затруднениями — Олмер лишь провел над раной правой рукой, стирая ладонью кровь, — и на месте обрывков черной, помертвевшей, словно обугленной, кожи появилась темно-вишневая корка подозрительно быстро запекшейся крови.
Дорога, в которую мало-помалу превратилась тропа, вывела их наконец к перелому. Если Олмер и тут не держал своих секретов, он поистине должен был быть лишенным разума. Вон холмы какие — поставь там вышку да наблюдай!
— Ты даже представить себе не можешь, что произошло бы, прорвись Отон к Дому Высокого, — негромко ответил Форве, покачивая головой. — Нам претит бить исподволь, в спину, и когда обстоятельства вынуждают нас поступить так, поверь, для нас это истинная мука… Но слишком уж драгоценны сокровища Дома! Попади они в нечистые руки — и не устоит ничто, разве что сам Великий Орлангур. Поэтому мы и держим там стражу. А этот отряд нам не опасен. Мы выяснили, зачем он тут. Надо думать о дальнейшем.