– Понимаю, делом ты будешь заниматься не совсем по профилю. Когда сюда ехали, задача стояла совершенно другая. Но обстановка – сам видишь. Из-за этого возможного окружения каждый спец на счету.
– Товарищ Сталин! Разрешите личную просьбу?
– Из мешков все лишнее долой. Оставить по паре килограммов взрывчатки и патроны. Порядок передвижения – я с Семеном, – он кивнул на проводника, – впереди. Илья замыкающий. За мной, бегом марш!
– Бывает, – повторил Серега слова Ивана Петровича и добавил: – В Москве все не как у людей, там что угодно может случиться.
Еще прошел слух, что в армии будут вводить погоны! Или осенью, или ближе к зиме, когда общее наступление начнется. Сталин решил, что в Европах армия должна выглядеть достойно. Да еще и плюс вековые традиции… То есть теперь убоищного вида петлицы канут в лету. Почти на год раньше, чем должны. И командиров будут называть офицер. И бойцов – солдаты. В новом уставе, кстати, уже прописаны старорежимные «так точно» и «никак нет». До этого мало кто так отвечал, это считалось пережитком царской армии. Говорили просто «да» или «нет». А теперь без оглядки на старых коммунистов (которых, кстати, очень хорошо чистками повывели) вводят новые порядки. И еще в связи с тем, что общий накал боев даже не сравнивался с теми, что были в моем времени, то армия могла себе позволить проводить полный курс молодого бойца в новых дивизиях, формируемых в тылу. И полностью их обеспечивать техникой и вооружением. Часть из этих соединений шла на фронт, а из оставшейся части формировали резервные фронты для поддержки и усиления войск, когда наши наконец начнут генеральное наступление. А в то, что оно не за горами, верили уже все.
– Ну вас на фиг! Хотите арестовывать, приходите в восемь утра, как и положено по правилам общежития. Милости прошу. А сейчас идите в жопу. Я спать хочу. Если опять тарабанить будете, стрелять начну сразу. В общем, до завтра, буратины!