– Грач, Волк – в кузов. Помогите врачихе.
– А он у меня пока поживет. Мы уже договорились. Не стеснит нисколько. Да и мне в радость, на него глядючи, хоть своих мальчишек вспоминаю…
– Уй-уй-уй! – фальцетом завопил тщедушный штымп, приседая на корточки.
Произошло, то что я и предполагал. Уголовный сброд, которого оказалось довольно много во взводе Смирнова, сбился в банду и начал пытаться установить свои порядки. За пять дней, что они пробыли на передовой, успели запугать сержанта, начали угнетать остальных бойцов, а вот теперь пытались наехать на взводного, который хотел прекратить это безобразие мирным путем. После объявления внеочередного наряда самые наглые из них решили «поговорить» с оборзевшим по их понятиям лейтенантом.
– Нет, Петя, сначала к Колычеву. За полчаса со мной ничего не случится.
– Конечно, рано еще говорить, но похоже, немцы выдохлись. Даже не столько выдохлись, сколько опоздали. С нашими вовремя подошедшими резервами им уже ничего не светит. Тем более сегодня ночью в Евпатории был высажен десант. Правда, без танков, но зато с артиллерией. Так что это у них, – он показал подбородком в сторону окна, – была последняя попытка. И на севере, во встречных боях, наши прорвали оборону и дошли почти до Каркинитского залива.