С шумом, воплями и черной бранью задние ряды роханского строя стали разворачиваться навстречу атакующим истерлингским всадникам. По фаланге прокатилось короткое множественное движение, вытолкнувшее хоббита и гномов лицом к лицу с новым противником.
Фолко припал к бойнице — через равнину, едва видимые в сером полумраке, ползли три смутных громады, высотой даже больше крепостных стен. В промежутках между ними угадывались бесчисленные ряды пешего войска. Когда враги приблизились, стало ясно, что они тащат с собой три исполинских боевых башни и два низких, приземистых тарана.
А хазгов было слишком мало. Хотя я видел, что под их стрелами заколебался даже хирд!
— Куда теперь? — первым придя в себя, деловито осведомился Малыш. — Так ли уж надо тащиться к этому Золотому Дракону, если мы уже все знаем?
Только когда они наконец оказались на самом верху, Фолко смог оглянуться. Луна внезапно прорвалась сквозь облачную пелену, заливая окрестности мертвенным светом. По телам скал резче прорисовывались глубокие трещины — но кое-где их края казались словно сглаженными, как будто из их глубин поднималось нечто полупрозрачное, сероватое, подобное предутренним туманам. Дрожащие серые пятна лезли из трещин, точно муравьи из своих нор; и вскоре все пространство между холмом и горами было заполнено ими. Колдовской живой туман полз, ни на миг не задерживаясь, прямо к холму, где укрылся небольшой отряд.
Шагая по затихающему лагерю, Фолко машинально нащупывал рукоять клинка Отрины — однако тот был холоден, и хоббит мог рассчитывать на то, что непосредственной опасности пока нет.