Кэрдан созывал своих на корабли. Ухало и грохотало под ногами — все громче с каждым часом; гномы были близки к завершению своих трудов. А Олмер, Король-без-Королевства, в ту самую минуту начал последний приступ крепости.
— Ну почему же, — сказал Фолко. — Мы уже знаем немало. Эльфийская сила перед творениями Вождя не отступает — ее во мне хоть и самая малость, да и та заемная, но Талисман не подчинялся, пока я не отпустил его — сам, по собственной воле. Это древняя тьма эльфам прекрасно знакома — они с ней сталкивались не раз, тут ошибки быть не может. Я уже говорил, там много и человеческого… И это странно. Откуда может взяться человеческое у изначально нечеловеческого?
Он не боялся — страх навалился на него только после, когда Фолко осознал, насколько близка была его гибель.
— Не кручинься, половинчик, — тихо говорил эльф. — Я знаю, о чем ты сожалеешь, но помысли: ведь земли остались, и люди на них тоже, да и арнорские города попали в руки победителям почти не поврежденными! Да, рухнули старые державы, но на их месте уже основываются новые. И долго, очень долго еще, поверь мне, все повелители Западных Земель будут выводить свое происхождение от благородного Короля Элессара… И ничего не случилось с Хоббитанией, я уверен. Надо жить!
Под вечер показавшегося бесконечным дня пришли тревожные вести. Роханцы еле-еле отбились на юге, где враг второй день не прекращал попыток прорыва. И вновь, когда большая часть сил короля Марки отправилась к Белым Горам, враг начал наступление в отрогах Туманных Гор. Прискакавший вестник передавал подробности: воины Востока рвались вперед, не жалея себя и не считаясь с потерями; им удалось занять гребень правого берега реки; малые силы конных долго не могли выбить их оттуда. И все же немалой ценой роханцы сбросили переправившихся в Исену, почти запруженную телами.
В нешироких деревянных воротах, к удивлению хоббита, не оказалось стражи. Они въехали внутрь; потянулись улицы, застроенные возведенными на скорую руку бревенчатыми домами. Люди с интересом косились на молчаливый отряд, однако никто не посмел окликнуть их, обратиться с вопросом.