Его губы изогнулись, и на мгновение мелькнула мысль, что сейчас я увижу одну из тех самых улыбок. Сердце подскочило. Потом с видимым усилием он загнал улыбку обратно и снова стал прежним суровым наставником. Отпустил меня, наклонился назад и встал.
«В общественной структуре Академии, — с горечью подумала я, — вожаки и вызовы просто кишмя кишат».
— Нет… Это невозможно. Такого не случалось на протяжении столетий.
— Она имела в виду другое. Не думаю, что она хотела бы, чтобы ты продолжала резать себя.
Во дворе, неподалеку от спального корпуса, кто-то произнес мое имя.
— Да, да. И конечно, Роза хочет есть. — Он перевел взгляд на меня. — Спасибо, что поговорила со мной. Не могу выразить, как много это значит для меня — что Василиса жива и здорова… и что ты помогла ей в этом. Я обещал ее отцу приглядывать за ней, если с ним что-нибудь случится, и чувствовал себя так, будто не сдержал обещания, когда вы скрылись.