Я кивнула, понятия не имея, о чем еще говорить. Он был, скорее, друг Лиссы, не мой.
Не глядя на меня, Лисса перекинула через руку украшенные вышивкой джинсы.
Он молча зашагал прочь, и внезапно вся задиристость из меня испарилась куда-то.
В фургоне воцарилось напряженное молчание. Глядя на Дмитрия, отягощенная всеми этими вопросами, я внезапно поняла, почему мы с ним привлекли всеобщее внимание — не считая наших хороших внешних данных.
Я с тоской вздохнула; неплохо бы развеяться, а заодно избавиться от гнетущего чувства, возникшего при воспоминании о госпоже Карп.
Он оборвал себя. Я вздрогнула: ну все, теперь мне конец.