Никто не знал, сколько лет этот калека елозил по библиотечным коридорам. Несмотря на муку, которой были полны его красные, слезящиеся глаза, он продолжал жить. Жить и стариться: такого старика Язон еще не видел на Пирре.
С трудом поднявшись на ноги, Скоп обратил искаженное болью лицо к Керку и Бруччо.
– У вас есть старые бумаги или письма, которые вы храните для себя лично?
Совершенно разбитый, он погрузился в тяжелый сон, и тут ему не давали покоя жуткие видения.
– Тогда ты неси книгу. При двух G мне трудновато быть джентльменом.
– Конечно, я помогу вам, чем смогу. Только бы это не было во вред другим. А что вы хотите?