— Но остатки придется самим через мясорубку, бабушке Насте уже тяжело ручку вертеть, — предупредила Наталья, тайком следя за выражением лица Полининого брата. Выражение его лица свидетельствовало о том, что мысль категорически отказалась от работы.
— Картина, — неожиданно сказала Любочка и протянула Наталье большой снимок, наклеенный на картон.
Яблочная кошка неопределенно хмыкнула, кажется, что-то хотела сказать — судя по сложенным утиным клювиком губам, что-то значительное, — но передумала, молча вошла в дом и захлопнула дверь перед его носом. Ну и пусть. В конце концов, поговорить она все-таки согласилась. Посмотрим, как она будет хмыкать и хлопать после этого разговора. Только надо еще раз все как следует обдумать.
Там были сотни фотографий. Цветные, великолепного качества, большие, не очень большие и очень большие, многие запаяны в пластик, некоторые — в тонких светлых рамочках, и даже, кажется, несколько из них были сшиты в книжечку.
— А когда ты с ней поговоришь? — жадно спросил Полинин брат.
— Ты почему на меня кричишь? — спросила она строго, но совершенно спокойно. — Кричать нельзя, это нехорошо.