Он поймал взгляд яблочной кошки — взгляд, полный горячего сочувствия, — и невольно улыбнулся.
— А почему вы не знаете? Мы с Полиной все складывали при вас.
— Правильно, — соглашался Бэтээр, даже не пытаясь понять, о чем идет речь. Да разве этих женщин можно понять… — А когда Любочка еще больше вырастет, она во все эти тряпки просто не влезет.
Прислушиваясь к внезапно возникшему шуму, звону и многоголосому хохоту за окном, она взялась было за нарядное летнее платьице, но тут же передумала и торопливо влезла в свой заслуженный полосатый халат. С какой стати наряжаться с утра пораньше? Еще чего! Много чести…Она не собирается производить впечатление на…Ни на кого она не собирается производить впечатление. Разве только на юристов, которых привезет сегодня мама Анны. Вот перед их приходом и переоденется.
— Ну, что вы, как раз тогда это, можно сказать, закончилось, — сказала она. — А началось, наверное, тогда, когда мама родила Свету, и отец от нас ушел. Потому что ему нужен был сын, а дочери не нужны были.
— Ты чего улыбаешься? — Любочка прислонилась к его боку, ухватилась обеими руками за его руку и с ожиданием заглядывала ему в лицо. — Ты про что-нибудь веселое думаешь? Расскажи.