— Нет, Полина, — обреченно ответил он. Собрать бы их всех вместе и выпороть. — Мне адрес тети Наташи нужен. Ты не знаешь?
— Когда это я до пол двенадцатого шастала? — обиженно откликнулась Пулька и с треском полезла сквозь розовые кусты. — На минутку он задержался! Машина уже больше часа стоит! Откуда мы знаем, где ты и с кем?
— Мне кажется, это не обязательно. Нам все-таки следует поговорить. А говорить надо на трезвую голову, правильно?
— Это на нервной почве, — вдруг авторитетно заявила Любочка и тяжело вздохнула. — Все болезни от нервов. Тетя Наташа всю ночь не спала, я слышала. А когда я совсем проснулась, она спала, но ей черт снился. Она сама спала, а сама говорила: черт, отпусти меня сейчас же.
Большая общая комната была чуть меньше половины его кухни — метров десять, наверное. Два крошечных окошка, возле них — узкий стол, под ним — четыре табурета, в углу маленький телевизор на тумбочке. Все. И две двери почти рядом друг с другом.
Потихоньку смеясь, Наталья наконец-то уснула. И тут же ей приснился большой белый флаг, просто огромный белый шелковый флаг, из которого Вера-Надя выкраивали свадебное платье для нее. А Полина старательно измеряла ее объемы розовой пластмассовой линейкой и говорила Вере-Наде: «Ужас! Вот в этом месте — пять линеек! Так никакого белого флага не хватит!» А Наталья безуспешно вспоминала, какой длины эта линейка. Если двадцать сантиметров — тогда никакой не ужас, вполне даже ничего. А если двадцать пять или, еще хуже, тридцать, — тогда да, тогда никакого флага не хватит.