— Какой ты грубый, — надула губы Мартышка. И заискивающим тоном добавила: — Но, сокровище мое, кто же захочет, чтобы им все время помыкали!
Внезапный ужас охватил Джейн. Она осознала, что находится сейчас полностью во власти Робина. Все, что угодно, может случиться с ней. Как она могла рисковать так глупо?
Пухлые губы фаты Инколоре сердито сжались. Брови взметнулись, как черное пламя. Но в глазах ее мелькали искры веселья. Словно она была хищником, которого загнал в угол не слишком уважаемый противник.
— О черт, — пробормотал какой-то гном. — Они хотят сопротивляться. Сопротивляться эльфам!
Джейн склонилась над фатой Инколоре, чтобы убедиться, что ей удобно. Потом выпрямилась.
Потом сумятица сменилась спокойными картинами. Она играла в каких-то необъятных просторах, на широкой зеленой лужайке. Это был знакомый сон, он часто ей снился. В этих зеленых местах было что-то странно родное. Это был Дом. Здесь о ней заботились и кормили досыта, здесь она ходила в чистых и новых платьях, и никто не требовал от нее работы в цеху по двенадцать часов в день. У нее даже были игрушки.