Ходуля, сидя, подъехал ближе. Ноги у него были длиннющие — когда он сидел, колени торчали выше головы. Он вытащил ногу из деревянного башмака и сладко почесался за ухом.
Глаз, как она и думала, был холодный и скользкий. К тому же он оказался ужасно наперченным. У Джейн выступили на глазах слезы.
— Если не разойдетесь, мы применим силу! — Командир небрежно взглянул на часы.
У поэта был чрезвычайно неприятный голос, писклявый, гнусавый и дребезжащий.
— Сирин! — Джейн сжала руку подруги. — Объясни, почему у меня не получаются опыты.
Джейн выбросила вперед руку, загораживая глаза, и больно ударилась костяшками пальцев о витринное стекло. Другой рукой она прижимала к груди бутылку с вином. Гвен наконец перестала шевелиться.