— Ты же староста! — возмутилась Гермиона.
— Да ладно, и так очухается, — равнодушно отозвался Рон.
— Как ты не понимаешь! — закричал на нее Гарри. — Это не кошмары и не обычные сны! Зачем, по-твоему, я ходил на уроки окклюменции, почему Дамблдор хотел, чтобы я перестал видеть во сне эти вещи? Потому что они РЕАЛЬНЫ, Гермиона, — Сириуса схватили, я его видел! Он у Волан-де-Морта, и больше об этом никто не знает; стало быть, мы единственные, кто может его спасти, и, если ты не хочешь в этом участвовать, дело твое, но я отправляюсь туда, понятно? И если мне не изменяет память, ты не жаловалась, что меня вечно тянет кого-то спасать, когда я спасал тебя от дементоров, да и ты тоже, — он повернулся к Рону, — ты тоже не жаловался, когда я спасал от василиска твою сестру...
— Чего ему надо от тебя? — обескураженно спросил Рон, когда мать вышла из комнаты. — Ты вроде ничего не сделал.
— Хорошо, — прошептала она. — Очень хорошо. А теперь... — Она чуть подалась вперед. — Где Альбус Дамблдор?
— Только маглы рассуждают о «чтении мыслей». Ум — не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа, чтобы их мог изучить всякий любопытный. Мозг — сложный и многослойный орган — по крайней мере, у большинства людей, Поттер. — Он усмехнулся. — Верно, однако, что те, кто овладел легилименцией, способны при определенных условиях проникнуть в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения. В частности, Темный Лорд почти всегда знает, когда ему кто-то лжет. Только искушенные в окклюменции способны подавить чувства и воспоминания, противоречащие лжи, и, таким образом, говорить неправду в его присутствии, не опасаясь разоблачения.