И Штейн получает пятнадцать суток береговой губы.
В портфеле же он стал носить с тех пор молоток, поклявшись при надобности пустить его в ход; что, к счастью, не потребовалось.
Музыка сердца! Сильна непобедимая армия, жив фронтовой дух!
Куда потом эту статую сплавили — неизвестно, и по прошествии лет в Русском музее уже тоже никто не знает…
— А знаешь, — прощается, — я ведь сдаваться иду.
Мальчик похлопотал еще пару минут, а после перешел к более сговорчивым гостям нашего города, бо их было сорок пять, а наших умельцев всего двое, и за часок максимум надо было всех обработать.