Луна посеребрила золотые волосы Мерфи. Челка упала на лоб. Лицо бледное. Рот то ли заткнут, то ли заклеен. На руке гипсовая повязка. Под носом кровь… Мерфи сощурилась и пнула Уилсона связанными ногами. Жаль, промазала. В результате Харрис только сильнее прижал к ее горлу нож. Мерфи замерла, испепеляя агентов яростным взором. Потом увидела меня. Сказать, что она удивилась, значит, ничего не сказать.
— Укусы на телах жертв не идентичны. Эксперты выделили по крайней мере три различных образца следов от укусов или, как выражается Дентон, псевдоукусов. В лаборатории думают, что преступников несколько, а медики только головой качают.
— Ублюдок! — заорал я на Дентона. — Скотина! Будь ты проклят!
Вкус три в одном — лежалый картон, тухлая пицца и пережженные кофейные зерна. Однако не успело зелье добраться до желудка, а я уже ощутил мощный животворный прилив. Энергия заструилась во мне, будто я проглотил электрического ската. Усталость как рукой сняло. На ее место заступили бодрое воодушевление и подъем, как после хорошего рок-концерта. Даже боль сошла до вполне терпимого уровня. И мышцы ныть перестали. И мысли прояснились, словно я выпил не холодную гадость, а литр жгучего соуса чили. Сердце забилось чаще, потом ритм стабилизировался, и внезапно я пришел к выводу, что все не так уж плохо, как кажется.
Теперь настала его очередь фыркать, что довольно затруднительно для существа, у которого нет ни носа, ни губ.
— Не уверена, хочу ли я любить тебя, Гарри, и не уверена, смогу ли без этого жить.