Сердце заиграло безумное соло на ударных. Я и прежде сходил с ума от страха при одной мысли, что меня сжуют и проглотят, но теперь этот первобытный, животный ужас возродился с новой силой, сметая из головы любые планы и всякую надежду на спасение.
При одном лишь упоминании этого имени щеки Макфинна покрыла мертвенная бледность. Он через силу кивнул.
Сейчас даже это не трогало, будто огненный шквал, сотворенный для Луп-Гару, выжег меня изнутри, выжег и чувства, и способность сопереживать. Опустошенный, безучастный, уставший как черт, я плелся не разбирая дороги, мимо плачущей Мерфи, мимо мертвых и раненых. Пришла пора уходить. Пора возвращаться к Сьюзен и Тере. В сумятице покинуть здание проще, и смутно я понимал это. Действительно, никто не преградил мне путь.
Способность дышать возвращалась с большим трудом.
— Да пошел ты, Гарри Дрезден, — рассвирепела она.
Короткое и емкое по смыслу словечко. Из той же оперы, что «страх» или «вера».