Мы обернулись к ней. Один волчонок норовил сесть (кажется, Билли), но зашатался и снова упал. Зато он мог самостоятельно держать морду над водой.
— Каждый, кто пойдет, будет подчиняться только моим приказам, — сказал я, и глаза мальчишки засверкали. — Будете делать, что я скажу и когда я скажу. Подчиняться беспрекословно. Усек?
— Ventas veloche, — бормотал я. — Ubrium, ubrium.
В неярком свете дальних фонарей блестит гравий переулка. С волчьей шкуры кровь льет, как дождь из водостока. Морда зверя (покороче и пошире, чем я видел на сайте с дикими животными) задрана кверху. Черные губы испещрены красно-белым, словно мятные конфеты. В голубых глазах — цвета, не свойственного обычным волкам, — слабоумие кретина.
Демон, пойманный в ловушку моего магического круга, истошно ревел, скреб клешнями по невидимой стене, долбился хитиновым плечом в незримый барьер, отчаянно пытаясь выбраться наружу… И не мог. Моя воля удерживала демона внутри зачарованного Круга, будто в темнице.
— Спустите курок, и вам не выбраться живым. Никогда.