Шонзагорргутт разулыбался, что в его исполнении выглядело на редкость страшно.
Я вздохнул — может быть, последний раз в своей жизни — и воззрился на прущую махину.
Янтарные глаза превратились в узкие щелочки.
До изгороди, до спасительной тени, оставалось уже футов пять, не больше, как вдруг что-то с силой меня ударило. Я кубарем пролетел сквозь кусты на ту сторону и приземлился на корточки. И вот тут я снова заорал, насмерть перепуганный тем, что вошло в мое плечо. В суставе взорвалась маленькая атомная бомба. Потом плечо враз онемело, и я «поплыл». Помню, когда начал падать, все пытался выставить вперед руку, совершенно забыв о наручниках. Я шлепнулся в дерн и ощутил под щекой колючую осеннюю траву.
— Бред, — застонал я. — Мне необходимо попасть туда.
Не знаю, заметил ли Марконе, как Бенн внезапно напружинилась и сложила пальцы на животе. Я заметил.