СУДЬЯ-АРХАНГЕЛ РАФАЭЛЬ: Сейчас, допишу вот сигнальную ведомость.
— Для разговоров есть и другие места. Кафетерии там, парки, спортивные клубы. Кладбища сделаны для мертвых, а не для живых.
— У меня бред?! Раньше как было: если кто-то вел себя благородно, так только потому, что сам этого хотел. У него был выбор: быть добрым или злым, он был свободен выбрать добро. А теперь? Весь свет добр из чистого суеверия! Все трясутся, что будет, когда их вызовут на экзамен. Вот это и есть бред!
Я над этим поразмыслил и тут до меня дошло. Бонсая подвергают непрерывной пытке. Растение засовывают в слишком маленький горшок и затем систематически обрезают ему всякие шишки и наросты. Это медленная казнь растения, доведенная до уровня искусства. Без воды, с постоянно отсекаемыми ветками, без питания, бонсай живет в сплошной муке.
Он оказался еще выше, еще худощавее и тоньше, чем каким я его помнил. Он вернулся в Париж. После столь долгих лет отсутствия я был очень польщен, что его первым шагом было возобновление нашего контакта.
Каждый из нас на своем рабочем месте организовал пресс-конференции. Нам никто не верил. Были скептики, уверявшие, что мы хотим единолично заниматься своим спортом, который уже стал вполне демократичен и что, мол, скоро даже пролетарии смогут летать на тот свет по воскресеньям. Как на такое ответить? Несмотря на наши объявления, агентства эктоплазменных вояжей продолжали заниматься своим бизнесом. Всегда найдутся горячие головы, хотящие прогуляться по самым далеким континентам, уверенные, что несчастья происходят только с другими.