Я неустанно твердил про себя: «Я танатонавт, я танатонавт, я танатонавт». Если я достаточно сильно вобью в свою душу уверенность в том, что танатонавтика действительно существовала, то — может быть — она немножко будет помнить про это в своей следующей жизни.
— Ты точно уверен, что там был самый край? Что дальше ничего нет?
Потребовался громкий вопль, чтобы вывести меня из этой апатии.
(Это как раз ты становишься очень красивой, когда говоришь о Феликсе…)
Я уже было ринулся на него с кулаками, но между нами влезла мать.
Вдобавок Амандина всегда была единственной представительницей прекрасного пола в нашей группе. Она привыкла к своей исключительности. Сейчас Стефания являла собой соперницу, причем весьма опасную, раз она преодолела первую стену смерти. И вот, смотрите-ка, даже Рауль, наш вечно холодный Рауль, позволил себя соблазнить!