Мы, однако, не разделяли этих амбиций. Если он жаждет себе бессмертия, то мы ищем приключения и хотим проникнуть в тайну, столь же древнюю, как и само человечество.
«Кома плюс двадцать минут и одна секунда» у Грэхема.
Там меня поджидают другие. Все вместе мы поднимаемся в небо. Париж с высоты, это умопомрачительно! Я еще разглядывал собор Парижской богоматери, когда на нас налетел сверхзвуковой самолет. Слишком поздно отскакивать в сторону, но какая разница? Он беспрепятственно пронзает наши эфемерные тела. По пути я рассмотрел приборную доску в пилотской кабине и заодно познакомился с внутренностями бортмеханика. Фантастика, я просканировал реактивный самолет!
L'Osservatore Romano, печатный орган Ватикана, на все лады высмеивал сих самоуверенных пионеров, осмелившихся сомневаться в бесконечности небес. «Танатонавтика — новейший опиум для народа», — гласила шапка на первой полосе британской "Таймс".
— Мишель, пришел час открыть тебе вторую правду.
После «дела Брессона» мы пережили длительный этап великого маразма. Все в трепете склонялись перед смертью и неописуемыми кошмарами, о которых говорил Жан.