Он молчал. Я и сама чувствовала, что ночь вокруг нас сжимается враждебным кольцом.
И когда я шепотом пообещала прилюдно попросить прощения у Зайцевой — заскрипела дверь. От этого скрипа у меня слиплись в комок внутренности и очень захотелось в туалет.
— Ничего, — сказал Гарольд, улыбаясь из последних сил. — Я же тебя не тороплю. У всех не выходит сразу. Нужно еще пробовать. Передай ему свои силы. Вот ты свежая, выспалась… А цветочек сдох совсем… Жалко цветочек… Давай.
— Другого времени не будет… Выходите, больше нет дождя.
А этот дядька и в самом деле не знал, что мне сказать. Зачем тогда увязался, спрашивается?
Вся толпа от этой тетки брызнула в разные стороны. А я наоборот. Я к ней подскочила, и…