Дядя Щук усадил нас с Гарольдом за столик под хрустальной гроздью винограда. Свет дробился в каждой виноградинке, переливался красным, зеленым, бирюзовым. Даже Гарольд, кажется, забыл о своих бедах и заулыбался, предвкушая отличнейший вечер.
— А от меня ушел отец, — сказала я с обидой.
Гарольд слушал так напряженно, что у него даже пот на лбу заблестел. Он тоже, кажется, не все понимал, но изо всех сил старался разобраться.
— Эля, — сказала я неожиданно для себя. — А если у него никогда не будет Королевства — ты ведь его не бросишь?
Вз-з — только ветерком повеяло. Где Зайцева? Где ее свита? Только ноги топочут в конце коридора.
Исчезли старые пни и завалы. Появилась травка. Деревья вокруг уже не казались такими измученными рахитиками, как прежде. Суше стал воздух, легче дышалось, появился ветерок. И однажды под вечер мы вышли к развалинам замка.