Вокруг дрожал воздух. Нас накрывало пустынным студнем, мы увязали в нем и пропадали навеки. Передо мною кто-то упал, но его тут же схватили за шиворот и почти на руках потащили дальше — какие они все-таки здоровые, эти стражники…
Зайцева, Лозовая и Хворостенко преспокойно сидели на какой-нибудь географии и перемигивались со своими мальчишками. Героини.
И в следующую секунду, почти не замахиваясь, метнул кинжал в меня!
Приподнялся борт телеги. Я увидела небо, серо-черное, и тонкую радужную пленку, вроде как мыльный пузырь, между нами и этим небом.
— Вы заняты? — спросила я. И поспешно добавила: — Ваше величество.
Он поднес ладонь к моему лицу. Сквозь щелочку между пальцами я увидела свет — деревья и скалы будто светились изнутри, каждый камушек объемно выступал из мрака, но не отбрасывал тени. Оберон убрал руку. Снова сделалось темно.