— И тебе удачи… Но как же так! Я даже не успела ни с кем…
Волоча за собой едва живого Гарольда (откуда только силы взялись?), я кинулась в переулок. Поворот, еще один поворот — и снова тупик. На этот раз дорогу преградила стена, сложенная из серых гладких валунов. По стыкам, замазанным глиной, скатывались струйки воды — здесь пробивался ручей.
Здесь я не могу летать. Только, став на весы, умею делаться легче на несколько килограммов. Маме однажды показала, так та схватилась за голову: «Дистрофик!»
Надеюсь, с ней ничего не станется, пока я здесь? С ними со всеми без меня ничего не случится?
Посох выбросил сноп огня — конечно, не такой сильный, как в первый раз. Но и враги на этот раз были ближе. Обожженные, они завопили, заругались на непонятном языке и отступили за угол.
Мне как раз снилась мама. Как она ласково будит меня, гладит по щеке, и ладонь ее пахнет знакомыми духами. Будто она одета как на праздник, улыбается, зовет: «Леночка, доченька, вставай…»